— Вы были ловкачкой.

Кейбл кивнула.

— Такой же, как ты. Мы все такими были. Мы летали наруины, мы пытались убежать дальше, нас приходилось возвращать. Вот почему мыпозволяем уродцам забавляться — чтобы увидеть, кто из них самый умный, кто извас всеми силами ищет, как выбраться из клетки на волю. Вот к чему все твоибунтарские выходки, Тэлли, — чтобы стать агентом Комиссии по чрезвычайнымобстоятельствам.

Тэлли зажмурилась. Она понимала, что эта женщина говоритправду. Она помнила, как была уродкой, как легко ей было обманывать майндеры винтернате, как не только она, а все остальные обнаруживали, что правиланарушать совсем не трудно. Она сделала глубокий вдох.

— Но почему?

— Потому, что кто-то должен все держать под контролем,Тэлли.

— Я не об этом спрашиваю. Я хочу узнать, за что вы этоделаете с нами, похорошевшими? Зачем изменяете наше сознание?

— Господи, Тэлли, ну разве ты еще не догадалась? —Доктор Кейбл разочарованно покачала головой. — Что вам теперь рассказываютв школе — самое главное?

— Что ржавники чуть не угробили мир, —процитировала Тэлли, как по учебнику.

— Вот тебе и ответ.

— Но мы лучше них. Мы не трогаем дикую природу, незанимаемся варварской добычей полезных ископаемых, не сжигаем нефть и еепроизводные. У нас нет войн…

Тэлли запнулась. До нее начало доходить, к чему клонитдоктор Кейбл.

Чрезвычайница кивнула.

— Это операция держит нас в узде, Тэлли. Без нее людиподобны заразной болезни. Они непрерывно размножаются, истощают любые ресурсы,разрушают все, к чему бы ни прикоснулись. Без операции люди всегда становятсяржавниками.

— Только не в Дыме.

— А ты вспомни, Тэлли: дымники расчищали лес, убивалиживотных ради пропитания. А когда мы там высадились, они жгли деревья.

— Не так уж много они их жгли, — надтреснутымголосом возразила Тэлли.

— А если появятся миллионы дымников? А потом имиллиарды? За пределами наших городов, действующих по замкнутому циклу,человечество — это болезнь, раковая опухоль на теле планеты. А мы… — Онапротянула руку и погладила Тэлли по щеке. Ее пальцы оказались на удивлениегорячими, несмотря на мороз. — Комиссия по чрезвычайным обстоятельствам —вот решение проблемы. Вот лекарство.

Тэлли покачала головой и отшатнулась от доктора Кейбл.

— Даже не думайте, что я к вам присоединюсь.

— Но ведь ты всегда этого хотела.

— Ошибаетесь! — прокричала Тэлли. — Я всегдахотела только стать красивой! И это вы мне все время мешаете!

После ее выкрика наступила неожиданная тишина. Последниеслова эхом разлетелись по парку. Притихли «кримы» у костра. Наверное, всегадали, кто это так развопился в парке.

Первой опомнилась доктор Кейбл. Она негромко вздохнула.

— Ладно, Тэлли. Расслабься. Не надо так кричать. Еслитебе не по вкусу мое предложение, возвращайся на свою вечеринку. Если тебе такнравится, превращайся в хитроумную зрелую красотку. Очень скоро твоясообразительность, твоя крутость ничего не будут значить, и ты забудешь о нашемразговоре.

Тэлли выдержала пристальный взгляд жестокой красавицы. Ещенемного — и она была бы готова все выложить этой женщине про лекарство, плюнутьей в лицо этим признанием. «Мой разум не растает, — хотелось сказатьей, — ни завтра, ни через пятьдесят лет. Я не забуду, кто я такая. И мненужны чрезвычайники для того, чтобы чувствовать себя живой».

В горле у нее еще саднило от крика, и голос Тэлли прозвучалхрипло, когда она заставила себя выговорить:

— Никогда.

— Я только прошу, чтобы ты подумала об этом. Думай,сколько хочешь, — мне все равно. Главное, не забывай о том, как ты себячувствовала, падая сквозь провалившийся лед. Ты можешь испытывать такоеощущение каждую секунду. — Доктор Кейбл небрежно махнула рукой. — Иесли это что-то для тебя значит, я и для твоего дружка Зейна могла бы подыскатьместечко. Я за ним некоторое время наблюдала. Однажды он мне помог.

У Тэлли по спине побежали мурашки. Она покачала головой.

— Нет.

Доктор Кейбл насмешливо кивнула.

— Да. Зейн много рассказал нам о Дэвиде и о Дыме — втот раз, когда струсил и не убежал из города.

С этими словами она отвернулась и исчезла за деревьями.

Тэлли побрела в сторону костра. Ноги отказывались слушаться.

Костер разгорелся сильнее. Его жар отогнал «кримов»подальше, и их круг стал шире. Кто-то ухитрился раздобыть торфяные брикетыпромышленного размера, да притом столько, что сегодня «кримы» рисковалиистратить месячную квоту углерода, положенную всей компании. Сверху на брикетынавалили хворост, собранный в парке. Потрескивание не совсем сухих ветокнапомнило Тэлли о том, как в Дыме готовили еду на кострах, как закипала смола вполеньях, как от них валил пар — словно шипели рассерженные духи леса.

Она посмотрела вверх, на поднимающийся над костром столпдыма, зловеще черного на фоне ночного неба. Доктор Кейбл сказала правду.Дымники сжигали деревья, спиленные заживо или выкорчеванные из земли. Люди занималисьэтим на протяжении нескольких тысячелетий. Они выбросили в воздух столькоуглерода, что жутко изменили климат на планете. И только когда кто-то выпустилна волю бактерии, трансформирующие нефть и бензин, цивилизация ржавниковпрервала свое существование и планета была спасена.

И вот теперь, просветляясь и обретая способность ясномыслить, «кримы» интуитивно повторяли шаги предков. От этой мысли теплое ивеселое пламя вдруг показалось Тэлли жутким и отвратительным.

Она прислушалась к голосам приятелей. Все продолжалипохваляться друг перед другом тем, как классно прыгали по футбольному полю внадутых шарами куртках, спорили, кто лучше дал интервью телевизионщикам. Посленеприятного разговора с доктором Кейбл чувства Тэлли обострились. Она могла различитькаждый отдельный звук, выделить каждое предложение в разных разговорах. «Кримы»повторяли рассказы о своих жалких победах снова и снова, она вдругпочувствовала, как это глупо. Они болтают чепуху, совсем как красотульки.

— Худышка?

Тэлли отвела взгляд от костра и увидела рядом с собой Шэй.

— Зейн в порядке? — Шэй пригляделась к Тэлли ивытаращила глаза. — Тэлли-ва, ты выглядишь…

Она могла и не договаривать, Тэлли все прочла в глазах Шэй.Она выглядела ужасно. Тэлли устало улыбнулась. Ясное дело, это было частьюлечения. Пусть она оставалась красавицей с прекрасной фигурой, безукоризненнойструктурой костей и безупречной кожей, — но лицо Тэлли отражало внутреннеесмятение. Теперь, когда к ней вернулась способность мыслить и понимать, она немогла отлично выглядеть каждую минуту. Злость, страх, волнение никого некрасят.